Этот текст опубликован до 24 февраля 2022 года. У него есть автор, но из соображений безопасности мы называем не все имена.

В июле 2021 года основатель компании Facebook Марк Цукерберг заявил о создании нового амбициозного проекта — метаверс. Бизнесмен уверен: на смену социальным сетям должна прийти мультиплатформа, на которой будет еще больше интерактивности, возможность переключаться между разными приложениями, трехмерные пространства, а еще VR и AR. Музыканты смогут устраивать в метаверс концерты, а модные дома — показы, и у зрителя будет создаваться ощущение, будто он присутствует на настоящем событии. Пока все это в теории. Тем не менее, потенциальные рекламодатели уже готовятся к переходу на новые форматы, а представители малого и среднего IT-бизнеса, эксперты и лидеры мнений сокрушаются: такой проект принесет еще больше власти BigTech, лишая альтернативные проекты возможности развиваться, а пользователей — выбора. Буквально несколько дней назад о разработке собственной метавселенной сообщила и компания Microsoft. Чего ожидать от метаверс, кому это нужно и как реагировать на новый проект Цукерберга, размышляет автор Сверхновой.

В советском фильме «Москва слезам не верит» есть раздражающий персонаж Рудольф-Родион, который и в 1960-е, и в 1980-е самодовольно изрекал: мол, скоро не будет ни театра, ни кино, ни газет, одно сплошное телевидение. Самодовольство персонажа связано с его профессией — Рудольф (он же Родион) работает телеоператором. Можно предположить, что Марк Цукерберг фильм Меньшова не смотрел, и оттого не понимает, до чего карикатурно он похож на Родиона (или Рудольфа): скоро не будет ни ютьюба, ни инстаграма, ни реддита, один сплошной метаверс.

Слово «метаверс» стало модным в пандемийном 2020 году. Кажется, в русский язык оно войдет в виде транслита с латиницы, хотя у него давно есть перевод «метавселенная» — термин ввел в 1992 году Нил Стивенсон в своем романе «Лавина». У Стивенсона метавселенная — это сочетание информационно-телекоммуникационной сети с видеоигрой. Люди убегают туда, потому что жизнь за стеной дома — слишком тяжела и безрадостна. По версии Цукерберга, метаверс — это VR-приложение для фейсбука.

В этом — проблема метаверса. Сама его концепция, созданная мрачными визионерами вроде Стивенсона, должна была работать как сцены Страшного суда в средневековом храме — для устрашения и воспитания. Метаверс из «Лавины» поражает: это подлинная альтернативная вселенная, это технический прорыв — и одновременно антипод звездолетов Стругацких. Ее лучше избегать. Недаром у Стругацких космический штурман Жилин испугался «слега» — комбинации бытовых приборов, таблеток без рецепта и теплой ванны, которые помещали пользователя в альтернативную реальность. Ивана Жилина тревожило, что такой «электронный наркотик» (так Стругацкие назвали эту систему в своих черновиках), пожалуй, не даст построить коммунизм.

Цукербергу коммунизм и не нужен. Это человек американской культурной традиции, у него большая корпорация и ему надо сделать ее еще больше. Философ Ян Богост справедливо замечает, что количественные показатели сами по себе к росту не приведут. Интернет-платформам теперь нужны показатели качественные: в идеале, все взаимодействия человека с миром должны быть опосредованны приложением. 

The Metaverse Is Bad

It is not a world in a headset but a fantasy of power.

The AtlanticIan Bogost

В чем тут проблема? Концепция Цукерберга не поражает. Дело даже не в том, что один из самых могущественных людей на Земле хочет получить доступ к пульту управления жизнями миллиардов людей. Огорчает отсутствие фантазии и размаха в этом злодейском плане.

И вот здесь уже пора посмотреть, что, собственно, под метаверсом понимается и из чего он должен состоять.

Из чего состоит метавселенная

Как и в случае с блокчейном или NFT-искусством, говоря о метаверсе, люди могут иметь в виду самые разные вещи. А иногда не иметь и вовсе — когда выкрикнувший это слово просто хочет казаться техническим энтузиастом. Так, не каждый, кто упоминает теорию струн, способен объяснить, что она собой представляет. 

Термином «метаверс» можно обозначить гипотетическую, на данный момент еще не реализованную, техническую систему, которая включает в себя следующие элементы (не обязательно все сразу, но подразумевается большая их часть):

Информационная сеть

Например, нынешний интернет. Метаверсом не может быть отдельная, изолированная от сети игра или приложение, он и есть сама сеть. Взяв в руки телефон, мы подключаемся к своим банковским счетам, билетной кассе, фотоархиву. Такой же опыт пользователь будет ожидать от метаверса. Я зашел туда и должен посмотреть картинку с котом, курс валют, черновик этого текста — и посмотреть немедленно. Сетевая связность — обязательное требование метаверса, без нее получится просто очередная видеоигра.

Виртуальная реальность

Метаверс чем-то должен отличаться от «обычного интернета». В качестве такого важного отличия предлагается VR-технология. Мы больше не смотрим на изображение, мы находимся внутри него. Я смотрю не на фото кота, я вижу кота как такового, могу смотреть на его наглую морду, а могу — взглянуть на него сверху. Более того, VR предполагает отмену принципа «смотри, но не трогай» — по крайней мере, в теории. За счет дополнительной периферии (VR-шлем и специальные контроллеры) и продвинутой графической системы (движка) приложения, пользователь может не только посмотреть с разных сторон на кота, но и взять его на руки. В видеоигре Half-Life: Alyx такие операции с предметами и составляют суть механики.

Телеприсутствие

Zoom, Skype, VRChat, FaceTime и так далее... Феодальная раздробленность мессенджеров уже не годится, метаверс предлагает просвещенный абсолютизм в виде единой платформы для встреч, эдакий цифровой Версаль.

Блокчейн как средство построения экономики внутри метаверс

Под блокчейном тоже что только не понимается, в этом случае речь идет о технологии умных контрактов, которая позволяет уйти от использования валют, связанных с правительствами. Но тут принципиальна не только замена государева рубля или федерального доллара каким-то эрзацем. Боны или расписки вместо денег и раньше ходили в микроэкономиках шахты, завода или плантации. В отличие от своих куда более примитивных предшественников криптовалюты — это финансовый инструмент и возможность инвестиций. Вот почему появился феномен NFT-искусства — я покупаю не jpeg-файл разной степени пережатости, я получаю чек как подтверждение факта владением этим файлом, а художник, создатель jpeg получает роялти с каждой сделки перепродажи этого чека. Это звучит несколько странно, но ведь вся практика инвестиций в вина, полотна старых мастеров или ретро-автомобили основана на принципе владения вместо пользования. С точки зрения финансового рынка, это интересные инструменты, но доступ к ним слишком затруднен: мало кто может позволить себе «Испано-Сюизу» 1919 года, или, например, невозможно купить 2% от целого автомобиля. Блокчейн позволяет реализовать просьбу Чебурашки из советского анекдота и накапать бидончик молока. Инвестиции в Малевича мало кому доступны, инвестиции в проекты наподобие «Янтарной Березы» будут доступны каждому.

Создание контента юзерами (UGC)

Великие виртуальные вселенные нулевых, такие как World of Warcraft и Lineage 2 хорошо показали, с какой скоростью люди могут потреблять контент. Людям нужны новые локации, доспехи, противники, заклинания, маленькие механические мурлоки и бог-знает-что еще. Гонка контента будет проиграна, если ее будут вести по старинке, где команда разработчиков-профессионалов собирает контент за зарплату (совсем как редакция газеты собирала контент в 1950 году). Фейсбук с необыкновенной ловкостью устроил свою экосистему так, что пользователи создают контент для других пользователей, требуя в оплату лишь виртуальную валюту в виде лайков. Почему бы не перенести этот принцип и на целую метавселенную?

Дополненная реальность

VR-технология плоха тем, что она проводит резкую грань — вот тут одна реальность, прекрасная, а тут другая, где есть график отключения горячей воды. Человек, отключенный от виртуальной вселенной, не генерирует прибыль платформе, такая отключенность противоречит самой логике капитализма платформ. Однако в шлеме виртуальной реальности потеешь, от него устает шея, в нем неудобно завтракать, то есть отключение неизбежно. Дополненная реальность, то есть AR, может это исправить. Технология AR все еще не предложила своего прорывного устройства, например, очки Google Glass отправились на знаменитое кладбище, и новых хайповых прототипов пока нет — но, наверняка, они появятся. Такое прорывное устройство поможет нам сделать аугментированную реальность чуть комфортнее в использованни, хотя фактически мы в ней уже давно живем. Парижские интеллектуалы 1950-х придумали движение психогеографии как протест против съеживания городской жизни до маршрута дом-работа-дом. Психогеографы переживали, что пространство горожанина очень узко, предсказуемо, линейно. Современный москвич заходит в метро как в телепорт, замечая город только на станциях пересадки. Смартфон со встроенным навигатором превращает карту в направление: «через 300 метров держитесь левее». Рекомендательные сервисы скрывают от нас одни заведения из реальности и подсвечивают другие — «у этого бара оценка 3.5, давай туда не пойдем». Умный календарь говорит, когда надо поздравить с днем рождения. Программная ретушь фотографий позволяет мне быть красавчиком в инстаграме, то есть адаптирует мою истинную внешность под конвенциональную. Метаверс должен убрать этот шов между мирами, точнее, спрятать истинный мир с акне на лице и вывесками баров с низким рейтингом, заменив его на мир моих персональных настроек и фильтров.

Сингулярность фикшн-миров

В начале 90-х советская детвора любила размышлять на тему сравнения сил — если поставить Сталлоне, Шварценеггера и Джеки Чана, кто кого «заборет»? Кто сильнее: Робокоп или Терминатор? К 2020-м годам такие игры уже стали поп-культурной нормой: Бэтмен против Супермена, Хищник против Чужого, сборные супергероев и злодеев в «Мстителях», «Отряде самоубийцы», «Lego Фильм: Бэтман» (в последнем одновременно действуют далеки из «Доктора Кто», Дракула, Годзилла, Кинг Конг и Джокер). В игре Fortnite облик героев из «Дюны» Вильнева планируется к выпуску, едва только фильм появился в прокате. В игре Mortal Kombat персонаж Терминатор из фильма «Терминатор» дерется с персонажем Джейсоном из фильма «Пятница 13-е». Метаверс предполагает, что все выдуманные миры объединяются в один. Поп-культурный Пантеон, где собраны все боги.

Отключить Скайнет

Можно заметить, что главные черты метаверса — это расширение и бесшовность. Предполагается, что эта система устранит границы между игровым миром и реальным, между разными художественными произведениями, между разными мобильными приложениями. Метаверс поглотит всю жизнь пользователя: работу, досуг, сексуальные практики (индустрия сексботов может быть легко встроена в метаверс), любовь (сервис Replica довольно настойчиво двигается в этом направлении), обучение (если коронавирус навсегда, значит, и удаленка как форма обучения — тоже навсегда). 

Какие страхи у горожанина? Вдруг этот профиль в тиндере фейковый, я приеду и меня тюкнут по голове тяжелым. Или меня вовсе никто в тиндере не любит. Или мы пойдем на свидание в кафе, а там нехорошо. Или мне надо ехать на встречу в Чертаново, а я там застряну в пробке. Мы с друзьями уже месяц собираемся встретиться-потусить, но никак не можем выбраться. Я приехал за посылкой, а тут какая-то промзона, 5-й Складочный проезд, где это, где я, помогите. Эти страхи связаны с потерей времени, ориентации в пространстве, собственного лица. Нам страшно взаимодействовать с другими. Метаверс способен эти страхи устранить.

Проблемы и даже беды, которые принесет метаверс, довольно легко предсказать. Однако можно ли метаверсу противостоять, вдохновиться Сарой Коннор и отключить Скайнет? По всей видимости, это делать уже поздно, хотя Си Цзиньпин решил попробовать. Истории знакомы случаи, когда технический прогресс воспринимался как зло, которому надо противостоять. Так, император Максимилиан страшно не любил пистолеты, считал их крайне опасным изобретением и пытался запретить. Пистолет облегчает разбой, убирает из войны последние элементы силового противоборства, превращая ее в кровавую бойню больших батальонов и так далее, и так далее. Борьба Максимилиана с пистолетами была совершенно безуспешной, и его наследники сделали стреляющую кавалерию своей главной ударной силой: например, так называемые «кирасиры Паппенгейма» прославились во время Тридцатилетней войны — войны, во время которой каждый третий житель Германии был убит. Максимилиан мог бы злорадно сказать, что он предупреждал.

В перспективе метаверс неизбежен, со всеми его бонусами и горестями. Почему же тогда Цукерберг похож на скучноватого персонажа второго плана из советского фильма? Он никак не раскрывает свой лозунг о том, что «скоро будет одно сплошное телевидение» в практическом смысле. Даже техническое исполнение виртуальной реальности вызывает вопросы, начиная с проблемы укачивания (VR может вызывать у некоторых пользователей головокружение и даже эффект морской болезни) и заканчивая ценой на аппаратное обеспечение (дефицит чипов и высокие цены на комплектующие тоже никуда исчезать не собираются). Проблема начнется на концептуальном уровне — желаемая бесшовность и максимальный охват аудитории уже невозможны, поскольку мир активно нарезает себя на отдельные страты, партийные кружки, сетевые кланы, трампистов/антитрампистов, прививочников/антиваксеров и так далее. Цифровой Версаль требует нового Короля-Солнца как точки сборки, единого этикета и системы поведения. Но в нынешней реальности любой кусок сети может быть отключен локальным правительством, где семьи и дружба погибают, не сойдясь по украинскому вопросу, прививочному вопросу, вопросу выборов в госдуму... В этом мире метавселенная вряд ли может быть запущена в ближайшее время. Фейсбук, который способствовал поляризации общества и невротизации коммуникации, теперь пытается предложить переклеить обои, чтобы все исправить — однако сменить имя компании и визуальную оболочку приложения совсем недостаточно. Марк Цукерберг оказался в положении, которое хорошо описывает одна видеоигра: живите дальше в проклятом мире, который сами и создали.