Этот текст опубликован до 24 февраля 2022 года.

«Новацен: Грядущая эпоха гиперразумности» (Novacene: The Coming Age of Hyperintelligence, 2019), Джеймс Лавлок

Аня Игнатенко

Для нашей подборки я долго выбирала между «Краткой историей всего» Кена Уилбера и «Космической философией» Циолковского, пока наконец не наткнулась на Novacene Джеймса Лавлока, которую купила прошлой осенью в благотворительном магазине в Глазго. Эта книга — удивительный пример того, как гигантское, скурпулезно собранное и глубочайшее знание можно передать в легкой и увлекательной форме. У автора можно поучиться мастерству сторителлинга и краткости. Джеймс Лавлок, которому в этом году исполнится уже 101 год, — британский исследователь, футуролог, климатолог и химик (за 100 лет можно многое успеть). Лавлок большинству известен как автор гипотезы Геи, если вы про нее не слышали — советую обязательно изучить. Согласно идее Лавлока, планета Земля — это саморегулирующийся суперорганизм. В книге «Новацен» автор идет дальше. Вкратце рассказав об антропоцене (эпохе, когда человек научился подчинять себе энергию, накопленную планетой), он выдвигает предположение о том, какой может быть следующая эпоха. Футуролог называет ее новаценом и характеризует как «век гиперразумных машин». Размышления Лавлока для меня особенно интересны тем, что человек, десятки лет исследовавший планету как живой организм, уважающий и любящий ее за сложноустроенность, на следующем этапе эволюции Земли предвидит доминирование искусственного интеллекта. Тем не менее, в книге нет алармического спиритуализма: это осознанное и спокойное принятие ситуации, за зарождением которой мы с вами наблюдаем прямо сейчас. По мысли Лавлока, для сохранения планетарной экосистемы сверхумным машинам придется кооперироваться с нами — живыми организмами, которые их создали. О том, плохая это новость или хорошая, — узнаете из книги! К сожалению, она пока не переведена на русский, но мы в сверхновой будем рады помочь с переводом, так что если есть такой запрос, обязательно напишите нам.

«Представление себя другим в повседневной жизни» (1959), Ирвин Гофман

Ксюша Вахрушева

В своей первой книге американский социолог Ирвин Гофман, описывает, как мы узнаем других и представляем себя, когда встречаемся лицом к лицу в разных обстоятельствах, как расшифровываем символы и какие сигналы подаем, как создаем впечатления о себе и как ими управляем.

Кажется, что книга может стать основой для терапевтической практики. После нескольких месяцев физического дистанцирования и масочного режима она поможет вспомнить, как мы переживаем соприсутствие — как много для нас значат лица, которые можно полностью разглядеть, запахи, язык (всего, а не по грудь) тела.

Гофман исследует взаимодействие «глаза в глаза», но результаты его наблюдений интересно переложить и на онлайн-практики (и про это замечательно пишут коллеги из Клуба любителей интернета и общества). Например, можно рассмотреть границы публичного и, в терминах Гофмана, закулисного (условно приватного): смущаемся ли мы, если в кадр нашего зума попадает кто-то из семьи? Что мы оставляем за пределами постов в фейсбуке? Что переживают блогеры, когда выбирают, о чем сообщить подписчикам, а о чем — умолчать?

В одном из разборов этой книги есть особенно вдохновляющая идея. Гофман рассказывает, как может быть устроен социальный порядок, построенный не за счет насильственной государственной политики, а благодаря осознанным горизонтальными связям.

«Аутсайдеры» (1963), Говард Беккер

Маша Терк

Эта книга подкупила меня уже своей материальностью. Ее приятно держать в руках: у нее очень тонкая гладкая бумага и тканевая обложка. Кстати, в издательстве «Элементарные формы», которое выпустило труд Беккера, есть и много других интересных книг по социологии — Дуглас, Дюркгейма, Гоффмана, Блумера, и все они тоже сделаны с вниманием к материальности.

Беккер занимается исследованиями девиантного поведения. Всю свою студенческую жизнь он тусовался с джазовыми музыкантами и так называемыми потребителями марихуаны, о которых и рассказывает в «Аутсайдерах». По Беккеру, определение девиации непосредственно связано с определением нормы. Пока не установлены правила, не существует и нарушений порядка. Многое зависит и от оптики. Например, для самих курильщиков курение травки у бара — норма, по которой они определяют своих и чужих, а для остальных посетителей питейного заведения — это пример неприятного и неодобряемого обществом поведения. При этом джазовым музыкантам непонятны и не близки практики большинства: жизнь по графику с девяти до пяти они считают неприемлемой и «жлобской».

В конце книги Беккер обращается к своим коллегам и предлагает не делить людей на «героев и злодеев». Уверена, такой совет будет полезен любому человеку. Мы не должны считать девиантное поведение чем-то порочным, особенным или более достойным, пишет автор. Мы можем одобрять, осуждать, разделять, наблюдать такой образ жизни, но самое главное — уважать смыслы, которые он производит.

«Пустышка. Что интернет делает с нашими мозгами» (The Shallows: What the Internet is Doing to our Brains, 2010), Николас Карр

Вася Сонькин

За последние месяцы я начинал читать много разных книг. Правда, на первых ста страницах там такие интересные мысли предлагают, что я забрасываю чтение, чтобы подумать о только что прочитанном.

The Shallows: What the Internet is Doing to our Brains («Пустышка. Что интернет делает с нашими мозгами») Николаса Карра — одна из немногих книг, которую я почти дочитал. По сути, это краткая история технических устройств, повлиявших на человечество: от зарождения языка и письма до потенциально всеобъемлющего интернета. Новые способы делиться знаниями переворачивали сознание отдельных людей, которые впоследствии фундаментально меняли структуру общества.

Интернет вбирает в себя качества всех предыдущих технических изобретений, а также обладает рядом уникальных свойств. Какими будут люди, которые вырастут и созреют уже в контексте развитого интернета, мы пока можем только предполагать — я смотрю на своих детей и вижу фрактал перспектив, ясной картинки нет и быть не может. И хотя книга немного старперская и местами брюзжащая, ключевой страх Николаса Карра я разделяю. Сейчас почти всем интернетом управляет несколько крупнейших корпораций, и их задача — не гуманистическая, она не связана с развитием общества, что бы они ни говорили. В конечном итоге их задача — зарабатывать деньги на нашем внимании. Внимание — не просто самый ценный ресурс, внимание — это всё, что у нас есть в принципе. Мы впустили в такое интимное пространство системы, которые не заботит наше благополучие, — и это очень опасно. Не знаю, как вы, но я мучаюсь из-за зависимости от интернет-систем. Очень волнуюсь за своих детей, которые другого мира и не знают. Одна надежда — что мы, люди, хорошо умеем адаптироваться, и сможем однажды к этой среде привыкнуть.

«За миллиард лет до конца света» (1976), Аркадий и Борис Стругацкие

Ира Ананьева-Рященко

Кто знает, что ждёт нас 
Кто знает, что будет 
И смелый будет 
И подлый будет 
И смерть придёт 
И на смерть осудит 
Не надо 
В грядущее взор погружать

Строки эпиграфа — самое первое, что пришло мне в голову, когда я узнала о том, что мы делаем книжную подборку от редакции сверхновой. Вспомнила я их в контексте книги Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света». Вообще, конечно, интересно, что, размышляя о будущем, я сразу же думаю о советской фантастике XX века. Надеюсь, это нежная любовь к творчеству Стругацких, а не подсознательное видение будущего исключительно в контексте «идеального» коммунизма (о нет, только не это!)

Имейте в виду, если вы еще не читали «За миллиард лет до конца света» — я очень сильно завидую вам. Ходят слухи, что чтение Стругацких по шкале удовольствия приближается к эклеру в три часа ночи и заметно обгоняет лежание в свежезастелённой постели.

Книга собрана из отрывочных записей о какой-то чертовщине: советский астрофизик Малянов сидит дома и пытается работать. Почему-то только сейчас я поняла, что это прямо-таки идеальная книга, чтобы прочитать её именно во время пандемии, пока мы все сидим на удалёнке, прикованные к ноутбукам. Так вот, Малянов сидит дома, пытается сосредоточиться на работе и каждый раз, когда кажется, что решение уже почти нашлось, что-то обязательно отвлечёт его. То зазвонит телефон, то на него свалится какая-то внезапная подруга жены в сомнительном сарафане, то в квартиру проскользнут следователи, напоминающие тонтон-макутов. И всё бы ничего, и закон подлости, но в какой-то момент становится понятно, что а) это не случайности, б) это связано с его, с маляновской работой, в) с этой чертовщиной столкнулся его друг, микробиолог Валька Вайнгартен и ещё несколько знакомых учёных из совершенно разных областей — от лингвистики до высшей математики... Ну, я не буду раскрывать вам все карты, там чтения максимум на полтора часа, вы сам всё раскроете.

Несмотря на то что в книге будущее упоминается очень по касательной, для меня «За миллиард лет до конца света» именно о нём. От того, что мы делаем (или не делаем) прямо сейчас зависит наше личное и глобальное будущее. И да, мы не знаем наверняка, как именно мы влияем на него, но где-то в глубине души мы знаем, правильно мы поступаем или нет.